1829 г. С Русско-турецкой войны возвращается русская армия, а в Оренбурге проходит большая весенняя ярмарка, куда прибывают торговцы из Средней Азии.
За считанные недели холерный вибрион по Волге добирается до Саратова, Казани и Нижнего Новгорода. В 1830 г. эпидемия настигла Московскую губернию и пошла в сторону Европы.
Большинство медиков еще придерживались теории миазмов, лечили согласно старым традициям: кровопускания, теплые ванны, отвары из трав, натирания спиртом, скипидаром или вином, настоянным на горчице, и, конечно, пиявки.
Помогало ли это? Вопрос риторический. Французский культуролог Филипп Арьес описывал предсмертный вид обреченного пациента:
«В холерной кончине не было ни капли эстетики. Болезнь сопровождалась неукротимой рвотой и поносом, организм человека быстро обезвоживался, капельниц не было. Нарушался электролитный баланс, что приводило к сильным судорогам. Человек умирал в скорченном состоянии, окостеневшее тело невозможно было похоронить в обычном гробу».
Мешали бороться с болезнью и сами люди. Из-за недоверия к врачам всех охватывала паника. Одни считали, что им никто не поможет, т. к. медики — «дураки несведущие», а государство их обманывает. Другие были настоящими холеродиссидентами и утверждали, что холера — выдумка врачей, а рвота и понос — признаки банального отравления.
Чтобы развеять страхи, писатель Александр Орлов сочиняет рассказ «Встреча чумы с холерою, или Внезапное уничтожение замыслов человеческих», где простым языком описывает причины болезни и убеждает, что нужно довериться властям.
Генерал-губернатор Дмитрий Голицын издает бюллетень, который нарекли «холерной газетой». В нем печатались новости о борьбе с эпидемией, рекомендации по профилактике, статистика заражений и смертей.
О коварной холере пишет и Пушкин. Первым холерным летом поэт выехал из Москвы в имение Болдино в Нижегородской губернии, где писателя настиг карантин: Пушкин задержался здесь на 3 месяца вместо запланированных 3 недель.
«Приехал я в деревню и отдыхаю. Около меня холера морбус. Знаешь ли, что это за зверь? Того и гляди, что забежит в Болдино, да всех нас перекусает!» — с долей иронии писал он своему другу Петру Александровичу Плетневу.
Интересно, что в литературе этот период жизни писателя известен как «Болдинская осень». В умах многих это сладостная золотая пора, в которую Александр Сергеевич создал много прекрасных произведений. На деле Пушкин просто коротал время на карантине.
Но людская паника не останавливалась. Болезнь сводила с ума. Так в Российской империи начались холерные бунты. О них в следующих постах рубрики «Фото недели».
За считанные недели холерный вибрион по Волге добирается до Саратова, Казани и Нижнего Новгорода. В 1830 г. эпидемия настигла Московскую губернию и пошла в сторону Европы.
Большинство медиков еще придерживались теории миазмов, лечили согласно старым традициям: кровопускания, теплые ванны, отвары из трав, натирания спиртом, скипидаром или вином, настоянным на горчице, и, конечно, пиявки.
Помогало ли это? Вопрос риторический. Французский культуролог Филипп Арьес описывал предсмертный вид обреченного пациента:
«В холерной кончине не было ни капли эстетики. Болезнь сопровождалась неукротимой рвотой и поносом, организм человека быстро обезвоживался, капельниц не было. Нарушался электролитный баланс, что приводило к сильным судорогам. Человек умирал в скорченном состоянии, окостеневшее тело невозможно было похоронить в обычном гробу».
Мешали бороться с болезнью и сами люди. Из-за недоверия к врачам всех охватывала паника. Одни считали, что им никто не поможет, т. к. медики — «дураки несведущие», а государство их обманывает. Другие были настоящими холеродиссидентами и утверждали, что холера — выдумка врачей, а рвота и понос — признаки банального отравления.
Чтобы развеять страхи, писатель Александр Орлов сочиняет рассказ «Встреча чумы с холерою, или Внезапное уничтожение замыслов человеческих», где простым языком описывает причины болезни и убеждает, что нужно довериться властям.
Генерал-губернатор Дмитрий Голицын издает бюллетень, который нарекли «холерной газетой». В нем печатались новости о борьбе с эпидемией, рекомендации по профилактике, статистика заражений и смертей.
О коварной холере пишет и Пушкин. Первым холерным летом поэт выехал из Москвы в имение Болдино в Нижегородской губернии, где писателя настиг карантин: Пушкин задержался здесь на 3 месяца вместо запланированных 3 недель.
«Приехал я в деревню и отдыхаю. Около меня холера морбус. Знаешь ли, что это за зверь? Того и гляди, что забежит в Болдино, да всех нас перекусает!» — с долей иронии писал он своему другу Петру Александровичу Плетневу.
Интересно, что в литературе этот период жизни писателя известен как «Болдинская осень». В умах многих это сладостная золотая пора, в которую Александр Сергеевич создал много прекрасных произведений. На деле Пушкин просто коротал время на карантине.
Но людская паника не останавливалась. Болезнь сводила с ума. Так в Российской империи начались холерные бунты. О них в следующих постах рубрики «Фото недели».